Статьи и Интервью

В свет вышла новая книга пьес Эдварда Радзинского «Дочь Ленина. Взгляд на историю…». В интервью «АиФ» писатель размышляет, почему не сбываются мечты о светлом будущем и где искать надежду на счастливую развязку сюжета.

Ольга Шаблинская, «АиФ»: Идёт год столетия революции. Я поражаюсь, насколько полярны мнения по отношению к человеку, возглавившему её. Эдвард Станиславович, по-вашему, что мы должны понять про эту личность — Владимира Ленина?

Эдвард Радзинский: Самый краткий ответ должен быть на сотни страниц… Так что несколько соображений… Я не раз принимался за книгу о Ленине, но понимал, что не смею, мало знаю…

Надо понять всю историю русского революционного движения, общественной мысли в России, чтобы по­сметь рассказывать о человеке, который изменил мир. Великий радикал, великий революционер… и одновременно беспомощный догматик. Прав наш классик, сказавший, что французская революция имела в подкладке Вольтера, энциклопедистов, а русская революция — энциклопедию Брокгауза и Ефрона.

Ленину дано было исполнить свою мечту — революция победила. И тотчас пережить трагедию. Её сформулировал Энгельс: «Люди, хвалившиеся тем, что они сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, — что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории».

Ленин, мечтавший о том, как отомрёт государство, как исчезнет бюрократия и т. д., начал создавать самое мощное бюрократическое государство. Этот блестящий ум был наказан самым страшным — слабоумием. Не выдержал мозг. А как выдержать? Человек, который всю жизнь выступал в лучшем случае перед несколькими десятками революционеров, вдруг вознесён на броневик перед стотысячными толпами. Ленин, не управлявший даже поместьем, начал деспотично управлять огромной страной. Отсюда его постоянное, истерически беспомощное «расстрелять». Так что уничтожил его отнюдь не сифилис, как хотела верить толпа. Уничтожила его революция, сожравшая его мозг. И конец его символичен: великий богоборец и атеист, превращённый сподвижниками в нетленные мощи.

— Не утихают многолетние споры, хоронить или не хоронить Ленина. Почему бы уже не принять хоть какое-то решение на этот счёт?

— Ситуация похожа на детскую игру — «да» и «нет» не говорите». Власть понимает, что как только Ленина похоронят, у нас тотчас возникнет большая любовь к утерянной мумии. И нынешняя компартия (хотя она и имеет малое отношение к той партии, которую создал Ленин и уничтожил Сталин) будет собирать митинги и протестовать. Не тихо и жалко, но грозно и громко.

Но, с другой стороны... Я уверен, пока тело Ленина на Красной площади, наша горькая революция продолжается.

Наследство неандертальцев

— Недавно состоялась презентация вашей новой книги «Дочь Ленина. Взгляд на историю...» Это означает, что Радзинский вернулся в драматургию?

— Мне не надо возвращаться — я из неё не уходил. «Весь мир — театр, и люди в нём актёры». Я занимался историей. История рассказывает об этом театре, где из века в век актёры-люди играют одну и ту же пьесу. Они меняют костюмы — тоги, камзолы, фраки, сюртуки, панталоны, джинсы. Но пьеса всё та же. Власть, деньги и похоть движут сюжетом этой пьесы. Но всё прикрыто обязательными обещаниями свободы, равенства и счастья человечества. Весь XX век люди осуществляли теории светлого будущего. Но величайший технический прогресс и все эти «светлобудущные» теории заканчивались концлагерями, террором и кровью миллионов. И горькие строки русского поэта (Георгия Иванова. — Ред.) — один из эпиграфов к этой человеческой комедии: «Рассказать обо всех мировых дураках, что судьбу человечества держат в руках, рассказать обо всех подлецах-мертвецах, что уходят в историю в светлых венцах». Так что нынешний век получил в наследство вооружённое до зубов человечество, изуродованное фанатизмом, непримиримостью, достойной неандертальцев. Кто бы мог представить, что величайший технический прогресс будет соседствовать с самоубийцами, которые радостно взрывают себя и других, веруя в детские религиозные сказки?

Человеческой Комедии и посвящен этот сборник пьес —История об Отто Куусинене, «Серый кардинал»  типичная жизнь революционера XX века. Как змея, постоянно сбрасывающая кожу, он менял свои убеждения, предавал друзей и вчерашних соратников. Но, несмотря на такое усердное служение, наш «Успешный  Менеджер» отправил в лагеря его любимую жену, сына, расстрелял родственника, посадил или расстрелял всю финскую компартию, которой Куусинен руководил. Но сам товарищ Отто не пострадал. Окруженный несчастьями и трупами, он успешно занимался самым трудным делом в постреволюционные времена — он выживал. И успешно… В конце жизни, будучи членом Политбюро, он исполнил идеологическое сальто: именно он (до Горбачева) начал разрушать коммунистические догмы и стал истинным Отцом нашей Перестройки…

Другая пьеса — «Палач». Это вечная история о том, как люди совершили Великую Революцию, чтобы основать царство Свободы, но почему-то… основали царство Палача. После чего сплоченным коллективом отправились на изобретенную ими гильотину. Всем — от короля и королевы до титанов  революции — нашлось место в грязной телеге Палача, везущей на эшафот… Эту историю о Палаче  придумывает один из участников нашей Революции — режиссер М. (возможно, Мейерхольд)… перед тем, как отправиться на родную гильотину.

 Еще  один «Театр императрицы» — пьеса о Екатерине Великой. Наша Императрица, как вы знаете, сочиняла пьесы. Это рассказ об одной из самых удивительных пьес Екатерины. Но эту пьесу драматург-императрица сочинила... в жизни. 

Особняком в сборнике — пьеса «Дочь Ленина». Это фарс об актере, который был копией Ленина. Но, к несчастью, у него была фамилия Рабинович. В СССР была пылкая дружба народов, но не настолько, чтобы писать в программке «Ленин — Рабинович». Причем этот Рабинович был русским. Просто его дед-эсер в знак протеста против антисемитизма взял фамилию Рабинович, и это заставляет его потомка свято беречь свою революционную фамилию. Главные события в пьесе происходят в дни Путча… Одним из действующих лиц пьесы является проститутка. Что делать, масштаб продажи убеждений приобрел в наши дни такой размах, что эта древнейшая профессия стала воистину символической… Пощажу вас и не буду рассказывать о всех пьесах этого Сборника, ведь их можно прочесть.

— Продолжая тему театра, хочу поговорить о том, что в последнее время Радзинский не только писал пьесы, но и, если так можно выразиться, играл свои пьесы…

— Лучше сказать — «исполнял»… Да,  мои пьесы ставили лучшие наши режиссёры — Эфрос (пять пьес), Товстоногов, Гончаров , Виктюк и Фокин… В них  играли наши знаменитые актеры — Плятт, Ульянов, Доронина, Джигарханян, Басилашвили, Гундарева, Терехова, Андрей Миронов, Евгений Миронов, Дуров, Гафт, Броневой, Немоляева, Лазарев, Меньшиков, Ульянов, Збруев, Догилева, Апексимова, Шакуров, Ромашин, Марков, Стеблов… Уверен, что кого-то замечательного  забыл… Так что я считаю свою прежнюю театральную историю счастливой и завершенной. Тот театр подчинялся обычному правилу «Драматург пишет одну пьесу, режиссер ставит другую, а зритель смотрит третью». И я решил начать новую историю — основать «Мой театр»… У него другой формат, другая эстетика. И другой способ подачи текста. И один актер, один режиссер и одна Афиша — мои пьесы. 

Для начала я взял свою пьесу «Загадка Моцарта». Благодаря нашему великому  музыканту  Плетневу я исполнил ее с оркестром РНО…  Божественная музыка Моцарта, хор, удивительная атмосфера в переполненном зале, блистательный оркестр. И я уже не мог жить без  всего этого… В результате я  исполнял эту пьесу  в Москве, в Петербурге (дважды), в Новосибирске и Екатеринбурге. И с гордостью могу сказать — неизменно  в больших  переполненных залах и с блестящими оркестрами, которыми управлял прекрасный  дирижер Михаил Грановский... То, что происходило в зале, реакцию публики вы сможете найти в интернете.

И сейчас я решил продолжить. В год столетия революции в Зале имени Чайковского я исполню свою пьесу «Последняя ночь последнего царя». Это документальная драма о событиях той ночи 16-17 июля — о расстреле царской семьи в Ипатьевском доме. 

Я много лет работал над этой темой. В 1989 году, впервые в СССР я опубликовал «Записку Якова Юровского о расстреле Царской Семьи» и показания некоторых участников расстрела… Потом я нашел и впервые опубликовал телеграмму из Екатеринбурга, доказывающую, что Ленин знал о готовящемся убийстве Царской Семьи… Результатом стали книга о Николае II, обошедшая в начале 1990-ых  буквально весь мир, и эта пьеса «Последняя ночь последнего царя».

В 1990-ых в постановке Валерия Фокина пьесу сыграли наши театральные звезды — Ульянов, Евгений Миронов, Александр Збруев и Ирина Купченко.

Но в этой истории гибели Царской Семьи оставались загадки. И я продолжил работать… И так появился новый вариант пьесы. В сентябре я исполню её сам — с хором, оркестром РНО, дирижировать будет один из самых блестящих молодых дирижеров Владислав Лаврик.   

— Ну, а как же с вашими историческими лекциями, которые тоже собирали залы? 

— Это не совсем лекции, точнее, совсем не лекции — это некие… как бы  поточнее сказать, путешествия во времени… Я пытаюсь сделать так, чтобы зал увидел моих героев, как вижу их я, услышал исчезнувшее.  Это — «дождя отшумевшего капли»... Издатели моих книг на Западе, пытаясь понять формат моих выступлений, спрашивали: «Это ток-шоу?» — «Да».

— И кого вы туда приглашаете?

— Иногда Сталина, иногда Ивана Грозного, звал Екатерину Великую и Наполеона... И, знаете, приходили.   

На этот раз в Петербурге в Большом Зале Филармонии, где сам зал — История, будет мой авторский вечер «НЕКТО 1917». Я уже выступал с этой программой в очень больших залах  — в Москве, Риге и Лондоне… Особенно меня порадовал аншлаг в Лондоне (вечер был благотворительным в пользу наших детей, которым нужна валюта для операций за границей).

Выступление в Петербурге — это финал, последний вечер этого цикла… Удивительное ощущение —выступать на месте событий… И аура, невидимая оболочка, окружающая место событий, так много подсказывает…   

— Не так давно показали вашу серию о наших пяти императрицах на Первом канале. Есть ли у Радзинского какие-нибудь новые телевизионные задумки?

— Хотел бы рассказать об Азефе и Гапоне, это очень современная тема. Они загадочны оба — Гапон и Азеф… В чьих интересах, к примеру, действовал Азеф — в интересах полиции? Или… в интересах революции, используя полицию? Или в интересах определенных придворных кругов?.. Если верно последнее, тогда фраза Азефа «Если бы меня не разоблачили, я убил бы царя», становится понятной... Некоторые «высокие круги», считавшие Николая «сумасшедшим шофером, везущим страну в пропасть», были в этом очень заинтересованы… Но это отдельная тема, о которой я думаю рассказать.

Также интересна подлинная история Матильды Кшесинской… Мне много рассказывала о Матильде в Париже ее ученица госпожа Ильинская… Но это не сейчас… Сейчас эту тему закрыли, точнее,  затопили целым океаном Отечественной Глупости. 

— А из книг новых чем порадуете?

— Вышла моя новая книга «Царство женщин. Русский парадокс». В стране, где семья повторяла государство, муж был самодержец и цвела пословица «курица не птица, баба не человек», в XVIII веке наступило невиданное в Европе «бабье царство». Пять императриц самодержавно правили Россией. Это был первый и последний век, когда любовь правила политикой, и фавориты из августейших постелей выпрыгивали прямиком во власть. Но зато как воин­ственны были наши дамы! И, главное, как умны! Говорят «женский ум», но у них его было много.

Сила — в просвещении

— Но давайте вернемся во времена современные… В 1991 году нашу страну перевели с социалистических рельсов на капиталистические. Но насколько успешно Россия катится по ним, Эдвард Станиславович?

— У нас наш рынок. У нас наша буржуазия, герои капиталистического труда. Коррупция на Руси была, есть и будет. Сохранилась беседа генерал-прокурора Ягужинского с Петром Великим. Император приказал Ягужинскому написать указ: «Если кто-нибудь украдёт настолько, что можно купить верёвку, он будет на ней же повешен». «Государь, — отвечал Ягужинский, — неужели вы хотите остаться без подданных? Мы все воруем, только с тем различием, что один больше и приметнее, чем другой».

— Как-то грустно заканчивается у нас разговор. А надежду вы в чём видите?

— В просвещении! Екатерина Великая создала в России моду на просвещение. В результате появились Пушкин, Толстой и Достоевский и весь блистательный литературный ренессанс от Тургенева до Чехова. И наш Толстой занял место Вольтера — писателя, диктующего всему миру свои идеи.